Самого изобретателя к тому моменту звали Борисом Якоби, хотя еще в 1834 году он носил другое имя – Мориц Герман фон Якоби. Родился он в 1801 году в Пруссии, в более чем состоятельной еврейской семье – его отец был личным банкиром короля Фридриха Вильгельма III. Но вышло так, что своим Отечеством Якоби считал не столько страну, где родился, сколько страну, где трудился, то есть Россию, куда приехал в 1835 году. Во всяком случае, в 1872 году, за два года до смерти, Якоби, окончательно ставший Борисом Семеновичем, заявил: «Культурно-историческое значение и развитие наций оцениваются по достоинству того вклада, который каждая из них вносит в общую сокровищницу человеческой мысли и деятельности. Поэтому нижеподписавшийся обращается с чувством удовлетворенного сознания к своей тридцатисемилетней ученой деятельности, посвященной всецело стране, которую привык считать вторым Отечеством, будучи связан с нею не только долгом подданства и тесными узами семьи, но и личными чувствами гражданина».

Здесь можно только подивиться притягательности России в глазах Якоби. Дело в том, что первый в мире электродвигатель с непосредственным вращением вала он сконструировал в 1834 году, еще в Пруссии. Строго говоря, на тот момент электротехника была всего лишь его хобби – Якоби получил образование архитектора, и именно в этом качестве был востребован дома. Правда, там его «дилетантские потуги» не оценили. И тогда Якоби отправляет свою работу «О применении электромагнетизма для приведения в движение машин» в Парижскую академию наук. В декабре 1834 года ее там публикуют. А спустя месяц Якоби получает приглашение из Петербургской академии наук. Перед ним встает выбор – Франция, или Россия.

Сам Якоби себя и свое творение оценивал чрезвычайно высоко: «Изобретение всякого нового двигателя и даже хотя бы усовершенствование существующих конструкций может рассматриваться не просто как любительское открытие, а как событие мирового значения». И имел на это полное право. Его решение создать электродвигатель с вращающимся валом шло вразрез с представлениями о двигателестроении тех лет. Триумфы паровой машины в буквальном смысле загипнотизировали ученых и механиков, которые искренне считали, что только поршни и возвратно-поступательное движение достойны внимания, а все остальное – несбыточные мечты. Дилетант Якоби, не успевший заразиться профессиональной деформацией сознания, был иного мнения: «Я уже не говорю о крайней простоте магнитной машины с круговым беспрерывным движением, о конструктивных ее преимуществах и легкости превращения кругового движения во всякое другое, какого требует данная рабочая машина… Я не хотел тратить силы на выдумывание игрушек с возвратно-поступательным движением».

Так что по большому счету вопрос стоял следующим образом. Какая страна станет настоящей родиной этого «события мирового значения» – Франция, или Россия?

Российский престол тогда занимал император Николай I, который по специальности считался военным инженером и превыше всего ценил людей конкретного дела. Собственно, высшей похвалой в устах русского царя и было лаконичное: «Дельно!» А вот как описывал себя и свой путь Якоби: «Я черпал из науки только то, что ведет или обещает привести к практическим результатам. Я поставил себе задачу примирить науку и технику». Это только в электротехнике одноименно заряженные тела отталкиваются друг от друга, а разноименные, соответственно, притягиваются. На чем, кстати, и был построен принцип двигателя Якоби, где в электромагнитах неподвижной части и электромагнитах вращающегося сердечника постоянно поддерживается разноименный заряд, что и создает момент вращения.

В человеческом обществе действует иной, прямо противоположный закон. Дилетант-изобретатель, мыслящий дерзко, но практически, и русский «инженер на троне», что называется, нашли друг друга. Якоби выбрал Россию, которая стала настоящей родиной первого в мире электродвигателя.

И не только. Подробнее рассмотрев и осознав перспективы изобретателя, Николай I дает ему полный карт-бланш – повышает жалованье с 2,5 тысяч до 12 тысяч рублей в год и выдает на дальнейшие исследования совершенно немыслимую сумму в 50 тысяч рублей. Заметим – на любые исследования в области электротехники. Изобретатель не связан какими-то конкретными заказами – ему доверяют, поскольку он сам умеет мыслить практически и на пользу своему новому Отечеству.

Эта стратегия, которая многим может показаться странной, сработала на все сто. Причем практически сразу. В течение ближайших десяти лет стараниями Якоби Россия стала мировым лидером по части электротехники и ее практического применения в трех важнейших областях – в промышленности, в оборонном деле и в сфере связи.

Благо, был очень неплохой задел. Борис Якоби пришел не на пустое место – его предшественник, электротехник Павел Шиллинг, очень скоро ставший другом Якоби, достиг серьезных успехов. Так, он еще в 1812 году продемонстрировал, что электрический разряд может подрывать мины, в том числе и подводные. Демонстрация состоялась на Неве – между 7 и 18 октября 1812 года была произведена серия дистанционных подрывов подводных мин с помощью гальванической батареи и изолированного провода. Якоби, сменив своего умершего в 1837 году друга, показал, что мина с электровзрывателем может стать грозным инструментом большой морской войны. В 1842 году он продемонстрировал эффект уже не одиночной мины, а целой системы, составившей минное поле. В 1847 году состоялась очередная демонстрация, после которой новое оружие было передано Морскому министерству. Надо сказать, очень вовремя. Во время Крымской войны 1853-1856 годов были попытки атаковать столицу Российской империи с моря. Особенно опасной была атака лета 1855 года, когда в Прибалтику была направлена огромная англо-французская эскадра. Но 9 июня на минах подорвались сразу три пароходофрегата англичан – «Merlin», «Firefly» и «Dragon», а также французский корабль «D’Assas». Однако битому неймется – 21 июня английский флагман «Duke of Wellington» выловил одну из мин и попытался исследовать «секретное оружие русских». Лучше бы его команда этого не делала – взрыв убил и ранил несколько десятков человек. После чего все попытки приблизиться к Петербургу с моря как отрезало – слишком велик был страх перед новым оружием. Между прочим, отечественное первенство в этом деле сохранялось еще долго. В 1872 году Якоби, с оттенком заслуженной гордости, отметит, что Россия по-прежнему лидер по части гальванических мин: «Прочие державы не достигли еще тех вполне удовлетворительных результатов, которыми Россия пользуется уже 25 лет».

Тот же Шиллинг изобрел один из первых в мире электрических телеграфов – в 1832 году постоянно действующая линия была проложена между Зимним дворцом и Министерством путей сообщения. Принцип был прост – ток разной направленности заставлял намагниченные подвешенные стрелки с наклеенными на них бумажными кружками поворачиваться то черной, то белой стороной. По сути, первый электрический телеграф воспроизводил телеграф семафорный. Якоби совершил прорыв – в 1839 году он изобретает первый в мире пишущий телеграф синхронного действия, а в 1850 году – первый в мире буквопечатающий телеграф. Их судьба одновременно и славная и печальная. Славная, потому что эти системы моментально пошли в дело. В 1839 году первая линия электрического телеграфа Якоби соединила кабинет императора Николая I с кабинетом военного министра в здании Генерального штаба, а в 1842-1843 годах была проложена почти тридцатикилометровая линия между Петербургом и Царским селом.

Печальное же в этой истории то, что перспективное направление развития электрических телеграфов, да и вообще работы Якоби в области телеграфии, были строжайше засекречены. В открытый доступ отечественные достижения не попали, аппараты Якоби в широкое производство не пошли. Итог – утрата приоритета, о чем в 1851 году с горечью говорил сам Борис Семенович во время своей поездки в Европу: «Что касается аппаратов, то я получил спокойное удовлетворение (если оно вообще было), узнав, что та же самая система, которую я впервые ввел, принята в настоящее время в Америке и в большинстве стран Европы».

Однако в области промышленности русский приоритет был безусловным. В 1836 году Якоби открыл, что если поместить в раствор, проводящий электрический ток, металлические пластины, заряженные на плюс и на минус, то с течением времени пластина «плюс» тает, а пластина «минус» растет. Но растет не просто так, а в точности повторяя исходную форму – любую, какой бы сложной она ни была.

Так Якоби изобрел метод гальванопластики, который позволяет делать точнейшие металлические копии предметов и деталей любой сложности и любого рельефа, поскольку копирование идет на уровне атомов. Это был промышленный прорыв такого уровня, что полвека спустя об изобретении Якоби говорили: «В истории науки и техники открытие гальванопластики должно быть приравнено по своему значению к открытию книгопечатания». Об открытии гальванопластики было заявлено на заседании Петербургской академии наук в октябре 1838 года, а уже в 1839 году министр финансов Егор Канкрин писал императору: «Неожиданно быстрое развитие гальванопластики и многоразличное применение оной в художествах, фабриках и ремеслах вызвали необходимость министерств организовать подготовку специалистов по этой отрасли техники». Конечно же, после такого триумфа Якоби был осыпан предложениями запатентовать изобретение за границей. Но он остался верен себе и своему Отечеству, настояв на том, чтобы его труд «Гальванопластика» был издан сначала на русском языке, а уж только потом на других: «Сие изобретение принадлежит исключительно России и не может быть оспорено никаким другим изобретением вне оной».

• Первое судно-электроход с двигателем Якоби могло развить скорость против течения Невы, равную 1,5 узла, то есть около 2,8 километров в час.

• За изобретение метода гальванопластики Борис Якоби получил Демидовскую премию размером в 5 тысяч рублей.

• Сын Бориса Якоби Владимир дослужился до звания подполковника и провел в 1878 году первые в России испытания телефонной связи.

• В 1949 году при строительстве Ленинградского метрополитена был обнаружен подземный кабель, проложенный Борисом Якоби. Деревянный желобок, стеклянные трубки, а внутри – проволока, обмотанная нитками с пропиткой из канифоли и воска.